Когда в Реестре вместо записи «Можайский (Дудергоф)» появится запись «Дудергоф», и она закрепится на петербургских картах, можно будет ходатайствовать перед железной дорогой о переименовании станции.

Как объясняют инициаторы, сейчас ни в одном официальном документе (паспорт гражданина РФ, технический паспорт на дом и т.п.) не фигурирует название Можайский, поэтому возвращение исторического названия поселку не повлечет замену документов.

Подписные листы с обращением находятся на почте, в магазине, в помещении КТОС на Советской, 6. Кроме того, члены КТОС ходят с ними по домам.

Уважаемые жители поселка!

В канун празднования 510-летия Дудергофа Комитет общественного самоуправления предлагает вам принять участие в обсуждении вопроса о возвращении поселку его исторического имени.

Значение Дудергофа для истории и даже предыстории Петербурга велико. Это уникальный природный объект с историческим заповедным парком на Дудергофской возвышенности и место воинской славы, связанное с событиями Северной войны, полуторавековой историей Красносельских маневров и летних военных лагерей. Именно Дудергофские высоты героически обороняли и освобождали советские солдаты в годы Великой Отечественной войны. С Дудергофом связаны имена многих исторических деятелей, известных полководцев, офицеров, врачей, деятелей культуры и искусства XVIII-XX веков.

Историческое наименование Дудергоф известно с XVII века. В его звучании отразились взаимовлияния угро-финской, славянской и шведско-немецкой культур, что само по себе уникально и отражает различные периоды истории северо-запада России. Со времени основания Петербурга наименование Дудергоф прочно утвердилось в русском языке, никогда не отторгалось населением как труднопроизносимое и продолжает использоваться многими жителями как хранящее память о славном прошлом малой родины.

Переименование поселка Дудергоф в ходе известной кампании 1944-1950 годов в поселок Можайский нельзя назвать удачным ни с исторической, ни с практической точки зрения, так как это название вносит путаницу с городом Можайск в Подмосковье (известны случаи ошибочных почтовых доставок именно туда).

Славное имя древнего подмосковного города со своей историей и легендами звучит в петербургском пригороде довольно бесцветно, воспринимается здесь как простой повтор.

Пионер отечественного воздухоплавания Александр Федорович Можайский, фамилия которого, очевидно, и происходит из Подмосковья, был достойнейшим человеком. Его имя по праву носит военная академия. Но значение Дудергофа не исчерпывается деятельностью одного А.Ф.Можайского.

Возвращение на карту исторического названия знаменитого петербургского пригорода будет способствовать интересу к его славному прошлому и бережному отношению к сохранившимся памятникам архитектуры и природы Дудергофа, возрождению утраченных традиций.

Комитет общественного самоуправления

Из истории

В XV-XVI веке Дудорово – центр Дудоровского погоста Ореховского уезда Водской пятины.

ХVII век, за 100 лет до начала строительства Петергофа и Ораниенбаума – Дудоровская возвышенность и Дудоровский погост стали имением Юхана Шютте под названием Дудергоф.

1944 год – поселок Дудергоф переименован в поселок Нагорный.

1950 год – поселок Нагорный Ломоносовского района переименован в поселок Можайский.

1973 год – поселок Можайский был включен в административные границы Ленинграда.
http://krasnoeselo.clan.su/blog....06-1960

1.

По сообщению В.В. Дробышевского, который в начале 70-х годов жил вблизи платформы Татьянино, в этом месте находилось сооружение (впоследствии уничтоженное; вместо него теперь бетонное строеньице хозяйственного назначения), очень похожее на ДОТ. Дверь была со стороны платформы, амбразуры он не помнит.
Сообщение Петра Эрни: "На пересечении улиц 7 Армии и Волкова в Гатчине стоял ДОТ. Направлен был в сторону Ленинграда (Ж.Д. переезда). Как и тот ДОТ который стоял у платформы Татьянино. Снесли его где-то в конце 80-х годов. Говорили, что это немецкие ДОТы."

2. Тайцы – Покизен-Пурская:

1) В этом месте лежит сорванная крыша дота (и еще отдельный обломок). Хорошо бы найти место, где находился сам дот.
2) Почему бы где-то здесь не быть третьему доту? (Есть контрдовод: тот дот, который, как кажется, стоит в чистом поле, раньше, по-видимому, контролировал несуществующую ныне дорогу Истинка-Новая Пудость.)
3) На окраинах деревни Юля-Пурская я видел две большие кучи валунов, с ямами посередине (фотографий нет). Не могут ли эти кучи быть остатками дзотов? По местоположению это вполне возможно.

Существует калька, на которой есть такое место:

По-видимому, на этой кальке обозначены как ДОТы (квадратик в кружке), так и памятники (кружок в кружке). Самый левый - по обозначению - ДОТ. Но найти его не удалось. А вот памятник приблизительно в тех местах есть.

3.Цитирую: "Теоретически, должен быть ДОТ, прикрывающий мост через Ижору на Красносельском шоссе [очевидно, имеется в виду отрезок шоссе Гатчина – Тайцы] и расположенный аналогично упомянутому вами "к юго-западу, у моста". [см.] Но там, как Вы знаете, нечто типа военного городка, и такое впечатление, что этот ДОТ приспособлен под "оборону" КПП (хоть он и чуть ближе к реке, чем въезд на территорию), и к нему что-то пристроено/надстроено. Так ли это? (Фотографировать не рискнул, т.к. уж больно "добро" на меня с КПП смотрели.)" (dvzhuk, www.fortification.ru, форум Общий/Способы борьбы с дотами).
Речь идёт приблизительно об этом месте (обозначено крестиком):

4. Котельниково (во время войны – Сализи), к западу от Гатчины (через Мариенбург). Из воспоминаний В.В. Логиновского (сокращённая версия и карта): "Мои позиции размещались между Б.Сализи и М.Сализи [непонятно - А.Т.].<...> Наши позиции были размещены на возвышенном участке, перед которым лежало ровное поле, хорошо простреливаемое. Из окопов мы прорыли выход в тыл через пройму <...> Левее[?] нас разгорелся сильный бой. Было видно как в Сализи [может быть, Корпиково?] сплошным потоком летят трассирующие пули. Уже темнело, когда немцы снова пошли на нашем участке. Мы встретили их гранатами, огнем из пулеметов и винтовок и они отошли к лесу, оставляя много убитых на поле перед нашими позициями. Правее нас на возвышенности был размещен ДОТ, который перекрывал шоссе, и во время немецких атак он переносил огонь с их фланга, простреливая весь открытый участок перед нашими окопами." Лично мне непонятно даже, на каком берегу речки находился этот дот.

5. Малые Колпаны. Сейчас найдено 5 дотов. Н.А. Прохоров (267-й опаб) пишет о пяти дотах, Фишман же пишет о шести дотах . Кто-то (не помню, кто) упоминал в связи с этим опорным пунктом не только 267-й, но и 126-й опаб. Следовательно, мог быть ещё один дот, 126-го опаб. Вероятно, он к северу от ж.д. Прохорова можно понять так, что все доты 267-го опаб были к югу от ж.д. Но там и четыре известных стоят чуть ли не вплотную. Кстати, один из местных поисковиков сказал, что там, где показан дот, ближайший к Киевскому шоссе, ВОЗМОЖНО, не один, а два дота. Второго дота я поблизости не видел.

6. Ф. Хуземанн, "Искренне верили. История Полицейской дивизии СС" (перевод Д.И. Никитина), стр. 100:
"Результаты пятого дня боев (13.09.41) под Красногвардейском.
Неприятель сломлен боями и под защитой танков отступает на северо-восток. Гарнизоны долговременных огневых точек в ожесточенной борьбе прикрывают отход, переходящий в бегство. Красногвардейск, борьба за который шла несколько дней, был с большим воодушевлением взят приступом 13.09.41.
После того как лихой ударной группой был захвачен бетонный ДОТ, находящийся на юго-западе Красногвардейска (Пролетарская), 3 стрелковый полк около 10:00 быстрым рывком достиг назначенной ему точки: перекрестка дорог у северного выхода из Красногвардейска."
Пролетарская слобода, насколько я понимаю, это дома вдоль Киевского шоссе между двумя железнодорожными переездами. В принципе, упомянутый дот может быть одним из дотов в Малых Колпанах, а может и нет.

7. Большие Колпаны. По слухам, через дорогу от этого сооружения

есть такое же, приспособленное под погреб. Оно должно было лучше сохраниться!
(Предлагаю учитывать, что это частный погреб на частном участке – если он вообще там есть.)

8. К северу от Лукашей в направлении урочища (бывшей деревни) Виллози тянется гряда холмов. На этих холмах обнаружены: ЖБОТ (на восточном скате холма; виден с шоссе (на север), между Лукашами и Пудомягами) и ДОТ - недалеко к юго-востоку от Виллози. (см.) Амбразуры направлены на юго-восток. Не исключено, что в промежутке между ними (на холмах) есть что-то ещё. Предположительно на одном из этих холмов находился КП 4-й роты 270-го ОПАБ. См. воспоминания В.А.Соколова.

9. Мне известно слишком мало остатков других сооружений, кроме дотов. Это несколько мест, где есть надолбы, и три участка противотанкового рва: у Старых Черниц; в северной части Пижмы; западнее Вохоново.

10. Бугры (на северо-восток от Романовки):

По словам одного из ветеранов, на въезде в Бугры со стороны Романовки стояли два дота (может быть, дзота), по разным сторонам дороги. Сейчас они не существуют, но, может быть, остались какие-то следы? Тогда можно было бы подтвердить это сообщение.

11. По сведениям Гатчинского ВООПИиК, где-то "к западу от Романовки" есть взорванный дот. Недалеко (метров 50-100) к югу от дороги Романовка—Верево, и к востоку от ж.д., находится бункер довольно сложной конструкции, очевидно, немецкий. Возможно, он попал в список ВООПИиК как "взорванный дот", но, возможно, и нет. Возможно также, имелся в виду сильно поврежденный ДОТ между шоссейной и железной дорогами (№ 5).

12. Ф. Хуземан, "Искренне верили", стр. 104: "...только лишь саперами полицейского саперного батальона был захвачен один трехэтажный бетонный ДОТ наряду с 27 другими бетонными ДОТами."
Имеется в виду взятие Красногвардейска Полицейской дивизией СС. Трехэтажный дот мне не известен.

13. Г. Рёмхильд, "История 269-й пехотной дивизии": "489-й ПП у железной дороги юго-восточнее Красногвардейска находился под постоянной угрозой со стороны тяжелых танков. 490-й ПП охранял свои позиции юго-восточнее железнодорожного перекрестка, который все еще был занят противником, и прикрывал свой левый фланг со стороны Химози. Два русских ДОТа у юго-восточного выхода из Красногвардейска, у дороги на Пижму, препятствовали соединению с 489-м ПП."
Н.А. Прохоров упоминает только один ДОТ, и только один ДОТ удалось обнаружить (№ 12).

http://dotsaround.narod.ru/quest.htm

По поводу издания этой очень красивой, нарядной, словом, как нын­че говорят, «богато» (благодаря действительно замечательным и щедрым спонсорам) изданной книги можно наговорить тонну банальностей. От­крытие, мол, прежде не слишком популярного питерского пригорода, вни­манием ученых отнюдь не избалованного, эдакого бедного родственника Петергофа, Стрельны, Царского Села и Павловска. Воссоздание, скрупу­лезное и бережное, его истории, — а таковое неинтересным не бывает, ежели за него браться серьезно, с умом и талантом, а также с багажом со­вершенно необходимых скрупулезных и многообразных знаний. Рассказ о людях, благословивших Дудергоф и Красное своим присутствием. А среди них — Петр I, Екатерина II, Александр I, «К. Р.», множество других членов Российского императорского дома, великие М. Лермонтов и П. Федотов, служившие офицерами русской армии и поэтому регулярно приезжавшие в красносельские лагеря, Матильда Кшесинская, Михаил Фокин, граф 3. Чернышев, князь В. Трубецкой, граф, полководец, будущий финский фельдмаршал Карл Густав Маннергейм, тоже служивший в русской армии (напомню:Великое княжество Финляндское тогда было частью России), князь А. Голицын, граф А. Орлов... Далее — чуть ли не все титулованные и именитые российские фамилии.

Хоть и не Петергоф с Павловском, но — богато, ничего не скажешь.

От банальностей же спаси нас Господь, — им свойственно пролетать мимо глаза и уха со сверхзвуковой бесшумностью.

А здесь, при чтении этой книги, почему-то совершенно не хочется пробегать галопом по этой южной питерской оконечности, отметившись, словно на экскурсионной обязаловке: вот, мол, место (ныне, естественно, голое), где стоял царский дворец; а вот, поглядите, место, где возвышалась в прежние времена лютеранская церковь Святой Троицы; а тут — поглядите, пожалуйста, направо — была церковь православная, от нее вы можете лицезреть остатки фундамента, а тут — пожалуйте взгляд налево — располагалась молочная ферма (продукты исключительно свежие, каче­ство отменное), вот тут стоял некогда бюст Александра II с трогательной и простосердечной надписью от благодарных крестьян Красносельской во­лости, а здесь, где сегодня торчат кое-где из земли старые перекосившиеся железные кресты с закрученными перекладинами, словно рождала их сама земля, был древний лютеранский погост...

Не хочется, потому что главная особенность книги — то, что почти все достопримечательности этих мест, да что там достопримечательности — сама их атмосфера, уклад их жизни, их дух, плоть и кровь, которыми очерки, вошедшие в книгу, буквально дышат, — исчезли. Стерты с лица земли, будто со времени их существования прошло не девяносто каких-то лет, а несколько столетий. Тут впору постоять с шапкой в руке, как у Соловецко­го камня на Лубянской площади.

Там — в память миллионов безвинно погубленных, убитых, растер­занных и почти забытых.

Здесь — об исчезнувшей жизни. Вместе с ее церквами, огромными военными лагерями, населенными кавалергардами и уланами, с заведе­ниями искусственных минеральных вод, театрами и театриками, фермами, молочными домиками, старинными больницами, фабриками, гостиными дворами, мельницами, часовнями, памятниками и бюстами. Ведь ничего — буквально ничего — из исчезнувших дудергофских или красносельских достопримечательностей ныне не восстановлено. Дай Бог, чтобы хоть па­мять об этом осталась в умах и душах столь неблагодарных потомков и на­следников. А то, что каким-то чудом уцелело,— изменило свое первона­чальное назначение, наполовину разрушилось или в лучшем случае дер­жится самоотверженными усилиями бескорыстных энтузиастов.

Повинно тут, однако, не только страшное советское семидесятилетие. Повинна и война, особенно жестокая именно тут, на красносельском уча­стке и на Вороньей горе. Знаменитая немецкая пушка «берта» била по Ле­нинграду именно отсюда, с горы, откуда Питер предстает особенно безза­щитным и невозможно прекрасным в этой своей открытости, незащищен­ности и доверчивости.

И собирать все это надо сегодня буквально по крупицам. Что и сдела­но в книге — удивительно бережной, подробной, цельной, насыщенной огромной массой археологических, биологических и прочих научных фак­тов. Само собой, украшена она и иллюстрациями, в основном фотография­ми конца XIX — начала XX века, благодаря которым все-таки можно пред­ставить себе, что же это была за земля.

Ведь сегодня на месте изумительной по красоте, строгой лютеранской кирхи постройки 30-х годов XIX века, разрушенной в войну, на горе Кирх­гоф — унылое, лысое пространство, где еле-еле угадываются очертания фундамента, растворяющиеся с каждым годом: будто корень один уцелел от сломанного зуба. А некогда здесь стояла не только кирха, но и пасторат, и училище. Напоминают об этом нашим современникам разве что старые финские названия окрестных деревень — Пиккола, Виллози, Кавелахта, Варикселева, Шулко­лово...

От исчезнувшего императорского дворца на Ореховой горе (той, что рядом сВороньей) не осталось сегодня следов даже от фундамента. А прежде, рассказывалось в дореволюционном путеводителе по Балтийской железной дороге, то был дворец, «построенный и убранный в сельско-швейцарском вкусе», и вела к нему «крутая тропинка вроде лестницы, с перилами и высеченными в плетняке ступеньками». И играла там по праздникам духовая и фольклорная музыка — «один хор у Молочной фер­мы, а другой — у ресторана», и молодые великие княжны, писал в своем дневнике Фридрих Гагерн, адъютант, состоявший в свите голландского принца, «предлагали нам, иностранцам, молоко и фрукты, с любезностью, заставляющей позабыть придворный этикет...»

Та же пустота сегодня — и на месте красносельского театра с приле­гающим к нему парком у Безымянного озера. А ведь были времена, когда, рассказывает петербургский театровед А. Лопатин, тут шли и трагедии, и комедии, и водевили, и балеты, и дивертисменты, и интермедии, блистали истинные звезды Александринского и Мариинского театров: Савина, Комиссаржевская, Варламов, Давыдов, Анна Павлова, Кшесинская; тут же пела и знаменитая Анастасия Вяльцева. Зрителями этих выступлений были не только гвардейские офицеры, съезжавшиеся в Красное Село на военные маневры, но и великосветское общество, и мелкое чиновничество, и меща­не, и купцы, и студенты — вечные обитатели галерки.

На берегу другого, соседнего озера — Дудергофского, прежде Виллози, — разрушающееся с каждым годом двухэтажное здание, каменное сни­зу, деревянное наверху. Это — бывшее заведение искусственных мине­ральных вод г-на Верландера, большого знатока и любителя этих мест, по­строенное в 1880-х годах. Отсюда в Петербург в закупоренных бутылках возили очень вкусную и очень полезную воду, стоившую немалых денег.

Кстати, именно он, Александр Петрович Верландер, составитель пу­теводителя по Балтийской железной дороге, когда-то пророчил Дудергофу блестящее будущее: «Горный влажный воздух Дудергофа, сосновый лес и вообще богатство флоры от озера до Дудергофских холмов, где произра­стает даже бук, достигающий величины довольно высоких кустарников, поставили эту местность в самое выгодное положение относительно дру­гих излюбленных дачниками окрестностей Петербурга... Есть так назы­ваемый Гостиный двор, в котором помещаются лабазы, мясные и мелоч­ные лавки, булочная, трактир, фотография... По вечерам, летом, озеро это очень оживляется, особенно юнкерами военных училищ из лагерей на про­тивоположной стороне, которые катаются с музыкой и песнями».

И мне прекрасно помнится, как в конце 70-х в нынешнем поселке Можайский, прежнем Дудергофе, буквально на глазах исчезали последние остатки православного храма, освященного еще в 1882 году в память св. Ольги: предприимчивые дачники растаскивали уцелевшие фундаментные кирпичи для собственных хозяйских нужд. Никто из них и малейшего по­нятия не имел о том, что же это было за здание. А выглядела церковь, рас­сказывается в книге, вот как: «Красивый храм теремной постройки во вку­се древнемосковских церквей, в строго выдержанном стиле, небольшой, поместительный, уютный, светлый, приятный по сочетанию цветов, кото­рыми расписана была его внутренность а1fгеsсо».

Разве что причудливое, необычное, похожее на старинный романти­ческий замок здание больницы Георгиевской общины сестер милосердия, эффектно стоящее на склоне Ореховой горы, на высоте 176 метров, над обрывом, сохранилось до наших дней почти без изменений. Правда, боль­ницы там давно нет, — здание занято школой. О том, что изначально оно предназначалось для больницы, напоминает красный крест, явственно раз­личимый в готических мотивах его украшений. В былые времена заост­ренная башня больницы словно перекликалась, как колокольный звон, с декоративными главками и шатровой колокольней церкви св. Ольги, стоящей неподалеку, и с башней исчезнувшей навсегда лютеранской кир­хи. Здесь врачевало даже месторасположение.

Жалко, конечно, что сегодня нельзя увидеть то, что сохранилось от старых военных лагерей в Красном Селе. Что поделаешь: там и по сей день квартируют две военные академии — Тыла и транспорта и Медицинская. А ведь там немало осталось и старых аллей, и мостиков, и домов.

Спасибо составителям и авторам книги, ученым, писателям, этногра­фам, петербурговедам, литераторам: они вложили в нее всю свою трепет­ную любовь и уважение не только к этим местам (о которых действитель­но литера­­туры очень мало — край остался почти ­неисследованным), но и к той жизни. Без этого-то всего разве напишешь хотя бы о трогательном ро­мане прославленной балерины Матильды Кшесинской с будущим импера­тором — романе, развернувшемся именно здесь, или об известных ботани­ческих прогулках на Дудергофские высоты воспитанников Цар­ско­сельско­го лицея, или о скачках на ипподроме, ставших кульминацией великого романа Толстого «Анна Каренина»?

Мне только хочется напомнить те слова, что обращены были к право­славным людям от местных благодарных крестьян и записаны на подно­жии впоследствии уничтоженного бюста Александра II. «Осени себя кре­стным знамением, Православный народ, и призови с нами Божье благосло­вение на твой свободный труд — залог твоего домашнего благополучия и блага общественного».

Евгения Щеглова

источник - http://magazines.russ.ru/neva/2007/10/sh12-pr.html

Старинная шведская карта
с обозначением Дудоровского погоста...

На территориях, расположенных у южного берега Финского залива и берегов Невы, издавна жили немногочисленные угро-финские племена: саамы, водь, ижора. С приходом словен и созданием Новгородской республики в 1136 году эти земли вошли в состав Водской пятины - одной из пяти частей Господина Великого Новгорода. На карте «Пятин Новгородских в XVI веке», составленной К. Неволиным в 1853 году, отмечено село Дудорово, являющееся центром Дудоровского погоста. Название селения произошло от саамского «дуддер», что означает «гора». В то время слово «погост» (изначально - повост) имело значение «отдалённый правительственный и географический округ». Село принадлежало новгородскому боярину Богдану Есипову. Находилось оно в непосредственной близости от современной Виллози, на Вороньей горе - одной из шести возвышенностей, носящих общее название Дудергофские высоты.

В 1617 году по Столбовскому мирному договору северо-западные земли Новгорода получила Швеция. Виллози, по всей видимости, возникла как хутор во времена шведского владычества, и переселённые шведские и финские крестьяне занимались здесь, кроме традиционных местных промыслов, овцеводством: «вилла» в переводе с финского означает «клок шерсти».

После 1622— 1624 годов, когда эти земли перешли к Швеции, ими владел Юхан Шютте, основатель, между прочим, Тартусского университета. На старинных шведских картах можно увидеть Дудергофское озеро, плотину с мельницей, мызу у подножия Вороньей горы и часовню на Кирхгофе.

В ходе Северной войны земли были возвращены России. После 1703 года Петром Великим Дудоровский погост был переименован в Дудергоф. Царь приезжал сюда покататься на лыжах и поохотиться. С 1760-х годов в окрестностях Красного Села на обширной территории, захватывавшей и место расположения Виллози, были развёрнуты летние лагеря гвардейских войск. В 1765 году А.В. Суворов проводил здесь учения Суздальского пехотного полка. В 1800 году в учениях принимал участие М.И. Кутузов. В 1834 и 1836 годах в летних лагерях был поэт М.Ю. Лермонтов, служивший в лейб-гвардии гусарском полку. В советское время на ежегодные открытия летних военных лагерей приезжали С. Будённый и К. Ворошилов.

Мыза продолжала существовать и в петровские времена, — по крайней мере, в одном из писем к А.Д. Меншикову царь упоминает не только о свинцовой жиле, найденной в окрестностях Дудергофа, но и о местном сыре, и даже посылает его другу с пожеланием «употреблять во здравие».

Петр Первый переименовал Дудоровский погост в Дудергоф

В 1711 году здесь, в Дудергофе, скончался на обратном пути в Курляндию новоиспеченный супруг царевны Анны, племянницы Петра I, герцог Фридрих Вильгельм. Местный сыр был здесь ни при чем: полагают, что герцог умер с перепоя. Молодая вдова почти двадцать лет влачила жалкое существование в Курляндии, чтобы только в 1730 году вернуться в Россию. Но уже государыней Анной Иоанновной...

Близость Дудергофа к столице повлияла на его судьбу. Окрестности Красного Села и Дудергофа были выбраны Александром I для постоянной летней дислокации петербургского гарнизона в 1824 году, но маневры проводились здесь и раньше. В 1765 году на них отличился А.В. Суворов будущий великий полководец. Екатерине II нравились виды, открывающиеся с гор; так, в 1772 году она «шествовала в каретах к Дудергофской горе, и по выходе из кареты у подошвы горы следовала на высоту оной» Уникальная растительность Дудергофа (здесь встречаются растения занесенные в Красную книгу) во многом ведет свое происхождение с XVIII века. А именно с весеннего дня 1792 года, когда некие «архитектор», «граф» и «ботаник» поднялись на Ореховую гору и устроили здесь ботанический пикник. «Архитектором» был замечательный человек, Николай Львов.

Удивительно, но когда-то именно воды Дудергофского озера были основой гидросистемы, питавшей водой первые фонтаны Санкт-Петербурга. Из реки Лиги, ныне Дудергофки, брал начало старинный Лиговский канал. Он сооружён в 1718—1721 годах по проекту Г. Г. Скорнякова-Писарева для снабжения города питьевой водой и позже для питания фонтанов Летнего сада. Канал заканчивался искусственным бассейном на углу современной улицы Некрасова (бывшая Бассейная улица) и Греческого проспекта.

От бассейна в 1725—1727 годах были проложены трубы к фонтанам Летнего сада, они пересекали реку Фонтанку по мосту-акведуку (ныне Пантелеймоновский мост) и дали ей современное название.

После наводнения 10 (21) сентября 1777 года фонтаны были разрушены и канал начал терять своё значение. К концу XIX века Лиговский канал пришёл в запустение. В 1891—1892 годах засыпан бассейн и участок от бассейна до Обводного канала, к 1926 году — до Московского проспекта, в 1965—1969 годах — до пересечения с Краснопутиловской улицей, а воды канала спущены в реку Красненькую. По направлению бывшего канала ныне проходит Лиговский проспект.

В конце 90-х годов XX века часть канала проходила от речки Красненькой (подземно) до Балтийской и Варшавской железных дорог, выходя на поверхность, и проходя под ж/д мостом. Далее проходил вдоль ж/д на юго-запад города, под Ленинским проспектом. На данный момент (конец 2007 года) часть под железнодорожным мостом 59.8585, 30.2959°51?30.6? с. ш. 30°17?24? в. д.? / ?59.8585° с. ш. 30.29° в. д. (G) цела, около Ленинского проспекта канал засыпан, автомобильно-пешеходный мост, видимо, ушел в культурный слой 59.8519, 30.29047259°51?06.84? с. ш. 30°17?25.7? в. д.? / ?59.8519° с. ш. 30.290472° в. д. (G), но на спутниковых фотографиях хорошо видны следы канала.

До частичной засыпки длина составляла 23 км, ширина по дну 2-4 м, глубина 1-2 м. Сохранился участок Лиговского канала протяженностью 11 км от Горелово до р.Красненькой и парка Авиаторов. Ныне выполняет дренажные функции и используется для водоснабжения

Слава Красного Села всегда несколько затмевала Дудергоф. Но наивысшего расцвета они достигли примерно в одно и то же время — в царствование Николая I. Летние месяцы императору частенько приходилось проводить в Красном Селе: маневры, смотры, учения. Обычно его сопровождала супруга Александра Федоровна с детьми — император был нежным мужем и отцом. Поэтому нет ничего удивительного, что в 1826 году Николай Павлович дарит Дудергоф с окрестностями жене.

Начинается строительство. На вершине Ореховой горы возводится дворец, не дворец — скорее, домик, — деревянное двухэтажное сооружение, напоминающее швейцарское шале. Мода той эпохи требовала «китайских павильонов», «готических замков», «гротов», «мельниц». Они в изобилии возникали в Петергофе. А Дудергофу досталось шале. Внизу, в долине, были построены «молочня» и, несколько дальше — «ферма».

Карта южных окрестностей
Санкт-Петербурга, 1916-й год

В сентябре 1939 года Виллози была переведена в ведение только что образованного Горского сельсовета, расположенного в деревне Вариксолово.

Окрестности Виллози, где расположены самые высокие в окрестностях Петербурга возвышенности (174 метра над уровнем Балтийского моря), сыграли немалую роль во время Великой Отечественной войны.

При обороне Ленинграда большую роль в сдерживании противника сыграла тяжелая артиллерия Балтийского флота, в том числе орудия крейсера "Аврора". Подвиг артиллеристов вошел в историю.

Захватив высоты при помощи танков и авиации, фашистские войска создали на ней свой укреплённый узел. С этой самой высокой точки фашисты систематически обстреливали Ленинград из дальнобойных орудий. Местность была оккупирована с августа 1941 по январь 1944 года, когда этот узел стал серьёзным препятствием для наступающих войск Ленинградского фронта. В ночь с 18 на 19 января 1944 года на гору с тыла прорвались миномётчики полковника И.А. Киргетова, а затем автоматчики под командованием капитана В.Г. Масальского. Также в боях участвовали два полка 63-й гвардейской дивизии полковника А.Ф. Щеглова и 84-й штурмовой сапёрный батальон. К исходу 19 января Воронья гора была взята. Сейчас здесь установлен памятник погибшим во время войны.

1943-й: через Виллози с боями движется
победный вал Советской армии...

Современная история Виллози началась в 1949 году с создания совхоза имени Жданова на территориях, прилежащих к деревне. В Виллози и сегодня находится центральная усадьба совхоза, переименованного в ЗАО «Можайское». Из 900 работников советского времени осталось всего 10 человек.

В сентябре 1973 года центр Горского сельсовета был перенесён из Вариксолово в Виллози. В 1991 году местность получила название Горская волость.

Население Виллози по переписи 2002 года составляет 3100 человек. Большинство - русские, но до революции здесь было много финнов-ингерманландцев, и их потомки живут в этих местах и сейчас. На одной из возвышенностей в районе Виллози, горе Кирхгоф - Церковный двор, - до сих пор существует старинное ингерманландское кладбище. Чудом сохранилось после войны единственное в Виллози здание бывшего постоялого двора и трактира, построенное в псевдорусском стиле неизвестным купцом из Тайцев предположительно в 1910-х годах. Здание находится под охраной государства. В Виллози действуют филиалы Военно-медицинской академии и Академии тыла и транспорта, есть Дворец культуры и библиотека.
http://www.villozi-adm.ru/istoria/index.html